Работник ведомственной охраны имеет больше прав чем охранник ЧОП

Работник ведомственной охраны имеет право на автоматическое оружие, административное задержание, доставление, составление протокола, а охранник ЧОПа – нет. Хотя от него требуется почти то же самое!               

Александра ПОНОМАРЕВА игроки охранного рынка называют чуть ли не его первооткрывателем. Неудивительно, его предприятие «Правоохранительный центр» было образовано в 1991 году – переломном для нашей страны. Но по большому счету история энтузиазма ПОНОМАРЕВА стартовала много раньше – еще с 1982 года, когда он организовал и возглавил оперативный комсомольский отряд дружинников Куйбышевского района. Собственно говоря, «Правоохранительный центр» был призван заменить эти самые народные дружины. Он в свое время охранял Департамент федеральной государственной службы занятости населения, Управление Федеральной миграционной службы по Омской области, представительства ряда компаний из Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Новосибирска, офисы, склады, базы, производственные комплексы, ночные клубы, дискобары, кафе. С 1993-го компания ПОНОМАРЕВА стала оказывать услуги сопровождения грузоперевозок, а с 1999-го, шагая в ногу со временем, – пультовой охраны объектов группами быстрого реагирования. К 2006 году «Правоохранительный центр» наряду с вневедомственной охраной контролировал все дошкольные учреждения и учебные заведения Омска, под пультовой охраной у него находилось более 800 объектов. В 2001 году под эгидой предприятия вызрела «Служба спасения», обрабатывавшая до 2 500 заявок в сутки – будь то запах газа в подъезде, заблокированный лифт, дорожно-транспортное происшествие или необходимость просто сориентировать приезжего в городе. В 2004-м в составе объединения начало свою деятельность детективное предприятие «Центр-Розыск», собиравшее сведения по гражданским и уголовным делам, занимавшееся поиском без вести пропавших граждан, сбором информации для деловых переговоров, выявлением некредитоспособных или ненадежных деловых партнеров, поиском утраченного гражданами или организациями имущества и прочим.

В 2014-м ПОНОМАРЕВ продал свой бизнес, возглавив общественную организацию Омское региональное отделение «Российского союза спасателей». Однако об Александре ПОНОМАРЕВЕ не забыли в качестве родоначальника местного рынка охранных услуг не только «Коммерческие вести», но и основные игроки, нередко — его ученики. В гости к главному общественному спасателю города заглянула обозреватель «Коммерческих вестей» Анастасия ПАВЛОВА и где-то между попытками реанимировать грудного ребенка (к счастью, игрушечного) и пройти собеседование в охранники, вспоминая авторов знаменитых стихов, рискнула уточнить, что же в итоге происходит с омской, а по большому счету всей российской охраной.

– Александр Юрьевич, чем вы сейчас занимаетесь?

– Вот буквально на днях провели учения по поиску людей. Соревнования проводим семейные, спортивные, как в советское время. На сплав недавно со студентами ходили. Работы много. Спасателей я своих люблю так же, как когда-то охранников. Тренирую их реально спасать жизни. Ведь как за границей? Я лично слышал на обучении в Германии – их ребята отвечали, как будут реагировать, если с дороги в обрыв свалилась машина. Знаете, что они сказали? «Мы сами туда не полезем, а вызовем альпинистов-добровольцев».

– Зачем такие спасатели тогда нужны... Впрочем, мы не об этом. Давайте без обиняков. Для меня непостижимо, что вы, будучи одним из основных, едва ли не главных игроков рынка охранных услуг, внезапно приняли решение уйти из этого бизнеса. Что случилось-то?

– Система частной охраны коммерциализировалась и перестала выдавать запросы на действительно профессиональные охранные услуги. А я не привык работать спустя рукава, делать вид. В какой-то момент я понял, что уже не могу быть полезен, и окончательно ушел в сферу спасения людей. Но я всегда охотно консультирую бывших коллег по любым интересующим их вопросам, опыт у меня действительно достаточный. И я горжусь тем, что за время моей работы в охранной отрасли с моей командой не произошло ни одного серьезного происшествия, ни одного провала.

– Да, я наслышана о ваших успехах. Я правильно понимаю, что вам не понравились условия взаимодействия с заказчиками?

– По большому счету нас перестали в полной мере привлекать на важные мероприятия вроде Дня города, поскольку не желали прописывать документально нашу роль, а я привык работать только по закону. Но я не хочу вдаваться в подробности, есть текущее положение вещей, и оно, по-видимому, всех устраивает. Проблема в том, что реально качественная охрана стоит дорого. Я создал базу, на которой учились, тренировались настоящие профессионалы. Я ставил охрану во всех омских школах, прорабатывал систему эвакуации с учителями, с директорами. Одна из школ у меня, например, эвакуировалась за рекордные 2 минуты 18 секунд, все три этажа. Причем комиссия, состоявшая из сотрудников МЧС, милиции, администрации города, даже не заметила, куда все делись. А логика ведь какая? Террорист всегда заложит бомбу в самом уязвимом месте. Ему даже думать особо не надо. Но об этом почему-то никто не задумывается. А почему? Да потому что существует утвержденная схема эвакуации! А еще я как-то прочитал инструкцию по эвакуации: «При поступлении сигнала о возгорании или теракте все учителя собираются в кабинете у директора, который проводит совещание по плану эвакуации». Какое совещание?! У вас в школе пожар! Я совершенно простейшие вещи рассказывал по этим вопросам руководителям учебных заведений, работая в «Правоохранительном центре», но для многих это было неким откровением.

– Но они, эти простые вещи,  всегда упускаются из виду. Я понимаю, о чем вы. Хотите сказать, что запрос на подобную проработку основ охраны исчез?

– К сожалению. Помните, как звучит китайское проклятье? «Чтоб ты жил в эпоху перемен». А мы сейчас именно в ней и живем. Идет переформатирование государства и всех его систем.

– Как в 1991-м?

– Все происходит более цивилизованно, чем тогда, но неопределенность более длительная. Все с ужасом ждут 2024 года. Как бы я местами ни был не согласен с отдельными решениями действующей власти, я признаю ее силу, логику и  системность. А знаете, в чем главная проблема? В разрозненности наших ведомств. Взять наши правоохранительные органы: раскрытие преступлений, проведение мероприятий. Вот что они вечно делят? Почему они не могут договориться, чтобы работать сообща, а не конкурировать друг с другом? Сплотившись, они действительно могли бы стать СИЛОВЫМИ органами, силой. Бардак, к сожалению, коснулся охранников непосредственно. В моей практике было шесть случаев, когда моим ребятам пришлось стрелять на поражение. Но мы сумели доказать, что это была самозащита, что речь шла об угрозе жизни. Это важный момент, поскольку ответ на угрозу здоровью или имуществу уже повлек бы соответствующее наказание за превышение пределов необходимой обороны. Очень важно подготовить свою позицию и безупречно знать закон. А сейчас что? Несколько ребят сидят за то, что применили оружие на своей работе и не смогли доказать, что это было причинение вреда в рамках необходимой обороны.

– Это свежие омские случаи?

– Свежее не бывает. И в Омске, и по всей России такое происходит. В Перми сейчас рассматривается случай, когда пытаются дать реальный срок охраннице, запустившей школьника с оружием. Он ее обманул, что опаздывает и бежит на уроки, а сам кинулся с ножом на одноклассников. Кстати, когда я командовал «Правоохранительным центром», мы проводили занятия для ребятишек антикриминальные, антитеррористические и так далее. Причем исключительно в игровой форме – школьникам лекции не интересны. Допустим, разыгрывали сценки захвата заложников или нападения с помощью студентов омских вузов. Учил их грамотно описывать приметы преступника, как вести себя, если тебя ограбили, если ты стал свидетелем правонарушения. Студентов похожим образом просвещали. Из одного из вузов даже звонили с благодарностью. Девчонки сделали все так, как мы рассказывали, и в итоге преступника задержали через полчаса. Время ведь очень важно. Если дать толковую обратную связь, требуется всего несколько минут, чтобы прочесать описанный квадрат и найти нарушителя. Нынче такого правового просвещения, к сожалению, нет, либо оно проводится фрагментарно, без определенной системы.

– С современной нам волной митингов инструкции весьма бы пригодились...

– Мы скоро начнем обучать волонтеров работе с толпой, которые будут работать в следующем году на Дельфийских играх. Это не совсем охрана, конечно же, но тоже очень важно проработать методы общения с разными типажами людей. Я, к слову, знаете как с охранниками собеседование проводил при приеме на работу? Читал три стихотворных отрывка и просил назвать авторов. Если ни одного не вспомнил – не брал. И вы зря улыбаетесь, думая, что охраннику это не нужно. Ему ведь приходится общаться с разными людьми – не только с жуликами, но и с обладателями нескольких высших образований, самыми разными категориями лиц. И он должен со всеми найти общий язык, без грубости, без фамильярности. Нельзя, допустим, кричать человеку ничего в спину, если он пошел не туда, нужно обойти и вежливо объяснить, что там прохода нет. К сожалению, даже такие элементарнейшие вещи сейчас упускаются.

– Но культура ведь упала в связи с отсутствием запроса, верно?

– Конечно. Я не слукавлю, если прямо скажу, что очень многим людям охрана нужна исключительно для понтов, прошу прощения за мой французский. Бизнесмены смотрят друг на друга и думают: «Почему это у него есть охрана, а у меня нет?» Притом что застраховать имущество, которое могут украсть, поставить сигнализацию выйдет гораздо выгоднее, чем в разы больше тратить на его охрану. А семьи, в которых телохранители таскают сумки? Люди вообще не понимают, что охранники – это менеджеры по безопасности, не сторожа, не слуги и даже не боевые единицы. У них должен быть психологический контакт с теми, кого они охраняют. Однажды меня руководство УВД попросило найти человека для работы охранником в одной гимназии. Я сразу директора предупредил – услуга будет дорогой. Но он согласился. Через год я их спросил, не устали ли, может отозвать охранника? Так они сказали, что готовы платить в два раза больше, лишь бы он остался! Наш сотрудник там так построил работу, что ему лично родители звонили, мол, ты там моего задержи на 10 минут, а то я опаздываю, не успеваю забрать. Он в округе добился закрытия киоска, торговавшего пивом и сигаретами. Была у меня девчонка, которая магазин спорттоваров охраняла на Интернациональной. На нее вздумали напасть двое бродяг. Оба оказались в больнице. Кто ж знал, что она мастер спорта! Один парень у меня получил медаль «За отличие в охране общественного порядка». Он получил два удара топором по голове, охраняя игровые автоматы, но, даже будучи с открытой черепно-мозговой травмой, задержал напавшего на него. Знаете, что он сказал, когда я навещал его в больнице? «Александр Юрьевич, только не увольняйте меня, пожалуйста! Я понимаю, что нарушил инструкцию, открыв ему спину...» Классная у меня была команда. Помню, ко мне один серьезный коммерсант (он и сейчас весьма успешен) как-то пришел и сказал: «Вот я наконец-то дорос до твоей охраны». Имея в виду и сознательно, и финансово. Сам же повышал нам зарплаты без всяких просьб – ценил наши услуги. И после такого я не хочу получать деньги только за то, чтобы охранники просто сидели для виду, лишь бы конкуренты завидовали.

– Это частники вас обижали таким отношением?

– Да и государственные структуры тоже. Понимания сути охранных услуг почти ни у кого нет. Я ведь просвещал не только ребятишек и молодежь, но и взрослых людей — директоров школ, например, как справляться с террористической угрозой.

– Разве это не компетенция ФСБ?

– Профилактика терроризма – дело общее и очень многообразное. Понятно, что силовые структуры занимаются профилактикой, но они ведь не будут играть с детьми, допустим? Им трудно разговаривать с детьми на одном языке. Барьер формы, барьер возраста. Они не педагоги, не энтузиасты. Сейчас, если мы с вами придем в школу заниматься правовым образованием, ребята скорее вас будут слушать, а не меня, потому что молодая девушка для них ближе и понятней. Банальная психология.

– Вы ставили с нуля системы охраны по всей России.

– Да. В Иркутске, Красноярске, Челябинске, Екатеринбурге, Кемерове, Прокопьевске и так далее. В «Лентах», «Океях», «Икеях» и прочих...

– И как с высоты своего опыта оцениваете компетенцию нынешних игроков рынка – как омского, так и за его пределами? Вы сказали, что нет запроса на качественную охрану.

– Главное, что запрос-то есть в принципе, и он будет всегда актуален, пока у людей есть имущество, частная собственность. В этом плане, к слову, любопытен пример Израиля – там не страхуют имущество, пока ты не заключишь договор на охрану. В ходу упор на технические средства охраны – блоки, сигнализацию и так далее. Потребители стараются минимизировать затраты на охрану. Но человеческий фактор опасно недооценивать. Да, благодаря технологиям можно следить за своей квартирой или коттеджем дистанционно со смартфона, это действительно удобно. А если нужно защитить производство? Дело ведь не только в имуществе, которое могут украсть. На территории может возникнуть пожар, произойти затопление, обрушение, и если вовремя на это не среагировать, убытки могут быть вообще невосполнимы. Обязательно нужно лично обходить территорию – благо, опять же, технологии позволяют убедиться в том, что охранник выполнил свой рейд, поскольку он отмечается специальным ключом в каждом помещении. А торговые центры? Воровство персонала, как я уже неоднократно убедился, перекрывает по масштабам воровство посетителей. Одних видеокамер недостаточно, нужен личный контроль. Но дело не только в этом. Такой масштабной трагедии в «Зимней вишне» могло не произойти, будь там профессиональная охрана. Мы тренировались охранять МЕГУ-Омск (как только ее открыли, позднее этот контракт ушел другой фирме) так, чтобы наши ребята до 40 минут проводили в задымленном помещении, тестировали всевозможные ситуации, чтобы среагировать в случае чего как положено. Охранники, несущие круглосуточную службу на подобных объектах, по закону обязаны документально подтверждать, что они прошли обучение по противопожарной безопасности, ПТМ. Уверен, что у охранников «Зимней вишни» таких знаний не было, иначе бы они провели эвакуацию согласно регламенту, чего сделано не было. Это просто прописывается в подсознании, и ты в критической ситуации действуешь машинально. Именно до автоматизма я сейчас тренирую своих спасателей. Если задумается – потеряет драгоценное время, и человек умрет. А «вживлять» эти алгоритмы охранникам сейчас попросту некому. Возможно, достойно учат в отдельных подразделениях ведомственной охраны или ЧОПе ОНПЗ – «Нефтегарде». Но не могу ручаться, поскольку сам сейчас плотно не взаимодействую по данным вопросам с охранниками.

– Вы подчеркнули, что дорогая охрана стоит дорого, а в нынешней экономической ситуации не все себе могут позволить такое «удовольствие».

– К несчастью, оказание качественных охранных услуг на корню убивается структурой проведения конкурсов, разыгрывания тендеров. Невозможно достойно работать себе в убыток. А именно к этому и приводят действия в рамках 44-ФЗ. Задача профессионального охранника – ПРЕДОТВРАТИТЬ наступление последствий. Его работа не измеряется в часах, в пройденных шагах или еще чем-то. Это специалист, который должен быть незаметным, но при этом эффективным. Как может такая работа стоить меньше 130 рублей в час? А порой она, благодаря тендерам, падает аж до 60 рублей в час. Это откровенное нарушение закона и низведение охранника до раба. Такое ценообразование мешает охране полноценно развиваться. В одном регионе тендер по охране парка культуры и отдыха вообще выиграла фирма без лицензии. Да как такое возможно?! Но они дали минимальную цену, а в техзадании не было прописано наличие лицензии. Если говорить о группах быстрого реагирования, то многие страдают психологической неустойчивостью. Я не раз видел, как легко выходят из себя охранники и заражают этим товарищей. Этого категорически нельзя допускать. Их можно засудить за мелкое хулиганство – нецензурную брань в общественном месте, оскорбления. В целом могу отметить, что половина игроков на омском охранном рынке спокойно закроется после налоговых проверок. Отчеты, что у них работает 20 человек, но они при этом охраняют 20 объектов, – не редкость, а уже данность. Или стало почти нормой вынуждать охранников работать по 48 часов кряду. Понятно же, что с таким графиком человек не сможет нормально защищать объект, к тому же это прямое нарушение трудового законодательства.

– Серыми схемами никого не удивить, страдает не только охранная отрасль.

– У меня железный принцип: я либо работаю хорошо, либо никак. Зачем охранные фирмы соглашаются работать на невыгодных для себя условиях? Это же профанация! И если бы от участия в таких тендерах отказывались, заказчики были бы вынуждены устанавливать адекватные цены на услуги. Как раз это позволило бы отвалиться тем из них, кто нанимает охранников, чтобы покрасоваться перед другими. Когда я создавал «Правоохранительный центр» в 1991-м, работа была опасной – мы сопровождали грузы, выводили предпринимателей из-под влияния криминальных группировок.  У нас не было иного выбора, кроме как быть профессионалами.

– Иначе бы вас просто убили. Поняла. Опять же, стало спокойней по сравнению с лихими девяностыми, поэтому нет такой потребности – быть профессионалом?

– У меня уже было несколько «интересных» звоночков о том, что в районе Крутой Горки собирают денежки с водителей...

– Рэкет возвращается?

– Старая поросль вышла из тюрьмы и заработанное стала вкладывать в бизнес. Но на смену им выросла молодежь.

– Вы сделали много акцентов по поводу законодательства. А закон об охранной деятельности нуждается, на ваш взгляд, в корректировке? Вот в августе приняли очередные поправки.

– Можно хоть до бесконечности вводить все новые и новые пункты в лицензии. Закон об охранной деятельности не будет полным до тех пор, пока охранника не приравняют в правах к работнику ведомственной охраны. Работник ведомственной охраны учится около 40 часов, а охранник шестой категории – более 200. При этом первый имеет право на автоматическое оружие, административное задержание, доставление, составление протокола, а второй – нет. Хотя от него требуется почти то же самое! Да, я знаю, как законодательно обойти такие моменты, и мои ребята доставляли задержанных без претензий со стороны прокуратуры. Но к чему эти ухищрения? Должна быть прямая норма права. Никто не хочет пока признать, что охранники – тоже субъекты специального права. Для полиции и Росгвардии есть отдельные законы, в которых прописаны их права и ответственность. У охранников права и ответственность регулируются другой статьей, но если их положить рядом – видно, что они примерно одинаковые, с почти одинаковыми формулировками и санкциями за нарушения данных норм. Поэтому следовало бы все сделать по вышеописанному принципу.

– По-вашему, положение, которое мы обсудили, будет усугубляться?

– В ближайшие годы оно вряд ли изменится в лучшую сторону. А в дальнейшем – есть все шансы. Росгвардия взялась за этот рынок, и это очень славно. Есть комиссии, оценивающие качество охранных услуг. Пускай частные фирмы охраняют частные и муниципальные объекты, а государственная охрана – государственные, требующие повышенной степени ответственности, тогда не будет мешанины. А вообще-то нужен единый закон об охране, ведь Конституция гарантирует равенство всех форм собственности. Когда законодательную базу проработают в том ключе, что я описал, что может случиться к 2021 – 2022 году, это укрепит положение государственных институтов, улучшит положение самих охранников и тех, кто этими услугами пользуется. Повторюсь, уйдут те, кто нанимает охранников для статуса, тогда стоимость услуг поднимется до адекватного уровня, и это неизбежно вынудит игроков рынка повышать свой профессионализм, чтобы этой цене соответствовать.

kvnews.ru